Салли Никольс

Опубликовано в «Spring» № 70, 2004

Посвящается Калверу Никольсу

Высказываю свою благодарность следующим друзьям, которые помогли спустить на воду лодку путешествия в Таро, и без чьих советов и поддержки нашего судно никогда бы не достигло родного порта: Джанет Даллет, Рода Нэд, Ферн Йенсен, Джеймс Кирш, Рита Найп, Клэр Окснер, Уин Стернлихт, Вильям Уолкотт и Лор Зеллер.

                         Предисловие

             Один из основных источников непонимания природы и важности вклада Юнга в современную жизнь связан с часто делающимся заключением, как его последователями, так и другими, что его основной интерес лежал в сфере того, что он сам называл, «коллективным бессознательным» человека. Совершенно верно, что он первым обнаружил и исследовал коллективное бессознательное и обозначил его истинное современное значение и смысл. Но абсолютно не тайна этой универсальной неизвестности разума человека, а много большая тайна, владела его духом и управляла всеми его поисками, и это была тайна сознания и его взаимоотношения с великим бессознательным.

            Поэтому не удивительно, что он первым установил существование великого наиболее значимого парадокса из всех существующих: бессознательное и сознание находятся в состоянии глубокой внутренней зависимости друг от друга, и благополучие одного невозможно без благополучия другого. Если когда-либо связь между этими двумя великими состояниями бытия уменьшается или нарушается, человек заболевает и теряет смысл, если поток между ними прерывается надолго, человеческий дух и жизнь на земле вновь погружается в хаос и древнюю ночь. Таким образом, для него сознание, в отличии, например, от логически настроенных современных позитивистов, не просто интеллектуальное и рациональное состояние разума и духа. Это не нечто полностью зависящее от способности человека различать, артикулировать, как это утверждают некоторые современные философские школы, вплоть до заявления, что все не рациональное и что не может быть сформулировано в словесной форме не имеет смысла и не стоит проявлять, выражать. Напротив, он эмпирически доказал, что сознание не является просто рациональным процессом, и что современный человек болен и лишен смысла именно потому, что на протяжении уже многих веков, начиная с Возрождения, он все сильнее уходил в сторону в своем развитии из-за предположения, что сознание и сила причины одно и то же. И пусть тот, кто считает это преувеличением, вдумается в изречение Декарта: «Я мыслю, значит, я существую!» и он бы сразу же узнал европейское высокомерие, которое привело к французской революции, и породило чудовищное потомство в Советской России и ведет к разрушению творческого духа человека в тех местах, которые когда-то были цитаделью живых смыслов – церквях, монастырях, университетах и школах по всему миру.

            Юнг в своей работе с, так называемыми, «сумасшедшими» и сотнями «невротических» людей, которые приходили к нему разрешать свои проблемы, доказал, что большинство форм сумасшествия и психической дезориентации вызваны сужением сознания. Чем больше человек фокусирует свое сознание на рациональном, тем больше опасность довести сопротивление универсальных сил коллективного бессознательного до такого предела, где они прорвутся, в мятеже сметая последние признаки болезненно достигнутого сознания человека. Нет, для него ответ был ясен: только в результате постоянной работы по увеличению сознания человек может найти свой величайший смысл и реализацию своих наивысших ценностей. Он установил, возвращаясь к изначальному парадоксу, что сознание является продолжительным и наиболее глубоким сном бессознательного, и что с самых древних времен, с каких только возможно отследить зарождение человеческого духа, до его исчезновения за последние горизонты мифа и легенды, он непрерывно боролся за достижение все большего и большего сознания, сознания, которое Юнг предпочитал называть «осознание», «понимание». Это «осознание», для него и для меня, включало в себя все формы не-рационального восприятия и знания, и они тем более ценные еще и потому, что являются мостами, соединяющими неисчерпаемые богатства пока еще нереализованных смыслов в коллективном бессознательном, которые всегда готовы дать подкрепление для расширения и усиления сознания человека, ведущего нескончаемую кампанию против настоятельных требований жизни относительно здесь и сейчас.

            Это, пожалуй, одно из его самых важных вложений в новое и наиболее значимое понимание природы сознания: оно может быть обновлено и увеличено настолько, насколько жизнь требует, чтобы оно было обновлено и увеличено, только поддерживая свои не-рациональные пути общения с коллективным бессознательным. По этой причине он высоко оценивал все не-рациональные способы, при помощи которых в прошлом человек пытался исследовать тайну жизни и стимулировать сознательное познание человека расширяющейся вокруг него вселенной в новые области бытия и знания. Это объясняет его интерес, например, к астрологии, и это также объясняет важность Таро.

            Он сразу признал, как у него происходило это и с другими играми и первобытными попытками предсказания, угадывания невидимого и будущего, что Таро имеет в своих истоках и предожиданиях глубинные паттерны коллективного бессознательного с доступом к возможностям увеличения осознания именно во время соприкосновения с этими паттернами. Это явилось еще одним из тех не-рациональных мостов связывающих кажущееся четкое разделение бессознательного и сознания, как ночь и день, что на самом деле является растущим потоком движения между темнотой и светом.

            Салли Никольс своим глубинным исследованием Таро и восхитительным толкованием его паттернов как истинной попытки расширения возможностей человеческого восприятия некоторым образом, который я по необходимости описал в такой сверх упрощенной манере, оказала огромную услугу аналитической психологии. Ее книга обогащает и помогает понять пугающую ответственность, возложенную на нас сознанием. Боле того, она сделала нечто в своей книге, в чем люди, стремящиеся понять огромную работу, проделанную Юнгом, так часто терпят поражение. Юнг, являясь по натуре интуитивным человеком, был вынужден подчиниться требованиям своего демонического видения не оставаться долго с определенным аспектом его видения. Было необходимо наличие разума и метода преданного ученого, каким он был, которые давали силы оставаться достаточно долго на определенной стадии его работы, чтобы установить валидность этого эмпирически. Но как только это было сделано, ему приходилось собирать свой интеллектуальный шатер и отправлять караван своего разума в путь до следующей остановки в его бесконечном путешествии. Его дух, что неизбежно в век, пронизанный опасностью, такой, как наш (как ему рисовала его интуитивная душа), был духом отчаянно спешащим. В результате почти все, что он создал, нуждается  в расширении. И Салли Никольс в этой книге принесла огромную пользу юнгианской психологии и всем тем, кто ей занимается, расширив историю и наше понимание роли важного не-рационального источника сознания. В добавлении ко всему этому, она выполнила это не в манере сухого и скучного академизма, а как работу знания, произрастающего из ее собственного проживания Таро и их странных полупрозрачных огней. В результате ее книга не только живет, но и ускоряет жизнь всех, кого она трогает.

                                                                       Лоренс ван дер Пост

1.      Предисловие к Таро

 Таро является загадочной колодой карт неизвестного происхождения. Эта колода, по крайней мере, 600-летнего возраста, является прямой предшественницей наших современных игральных карт. Сквозь поколения фигуры, запечатленные на этих картах, наслаждались многими воплощениями. Свидетельством жизненной силы и мудрости древних Таро, несмотря на появившегося от них такого активного ребенка, как игральные карты, которыми мы пользуемся сегодня, является то, что сама родительская колода не ушла на покой. В Центральной Европе эти старомодные карты Таро все еще постоянно используют для игры и предсказания судьбы. Сегодня в Америке Таро внезапно выплыло на поверхность в сознании многих людей. Наподобие загадочных фигур,  неожиданно выскакивающих в наших снах, эти персонажи Таро как будто кричат, чтобы привлечь наше внимание.

Драматически яркие прорывы такого рода обычно означают, что стороны, которые мы в себе игнорировали, ищут своего признания. Нет сомнений, что, как и фигуры наших сновидений, персонажи Таро вторгаются  в наше самодовольство, чтобы донести до нас послания огромной важности; но современному человеку, с головой погруженному в вербальную, словесную культуру, крайне сложно понять, разгадать, расшифровать язык невербальных картинок Таро. В следующих главах мы будем исследовать пути, по которым можно приблизиться к этим таинственным фигурам и ухватить искорки понимания.

Путешествие сквозь карты Таро является в первую очередь путешествием в наши собственные глубины. Все, с чем мы встретимся на протяжении пути, есть по своей сути часть нашей собственной наиглубочайшей и наивысочайшей самости. Карты Таро были созданы в те времена, когда таинственному и иррациональному принадлежало больше реальности, чем у них имеется сегодня, поэтому они служат для нас эффективным мостом к унаследованной мудрости предков в нашей глубочайшей и сокровеннейшей самости. И новая мудрость является огромной необходимостью нашего времени – мудрость разрешить наши собственные личные проблемы и мудрость, чтобы найти творческие, креативные ответы на универсальные вопросы, с которыми сталкивается каждый из нас.

Как и наши  современные карты,  колода Таро имеет четыре масти с десятью простыми или пронумерованными картами в каждой. Четыре масти Таро называются посохи, кубки, мечи и динарии. Они эволюционировали в наши современные масти крести, черви, пики и бубны. В колоде Таро в каждой масти есть четыре придворные карты: Король, Королева, Валет и Рыцарь. Последний, молодой удалой всадник, сидящий на горячем коне, загадочно исчез из современных игральных карт. Красивый рыцарь, изображенный здесь (рис.1), взят из австрийской переходной колоды – в том смысле, что ее дизайн исторически находится где-то между изначальными картами Таро и нашей современной колодой. Как мы видим, жизненная сила, витальность этого Рыцаря была такой, что он сохранился в колоде даже после того, как его масть уже поменялась с динариев на бубны.

То, что этот символ прямодушного, честного намерения, замысла, вежливости, изысканности и смелости исчез из сегодняшних игральных карт, может быть показателем нехватки этих качеств в нашей сегодняшней психологии. Рыцарь важен еще и потому, что для успешности нашего путешествия, нам понадобится его храбрость и ищущий дух.

Настолько же значимым, и, конечно же, также таинственно, является и ампутация от нашей современной колоды Старших Арканов Таро, карт, которые станут ориентирами, поворотными пунктами в нашем путешествии. Эти Старшие Арканы включают в себя набор из 22 карт с изображениями, которые не принадлежат ни одной из мастей. Каждая из этих карт носит интригующее имя (Маг, Императрица, Влюбленный, Правосудие, Повешенный, Луна и т.д.), и карты пронумерованы. Собранные в последовательность Старшие Арканы как бы рассказывают нарисованную историю. Центром внимания этой книги будет изучение 22 Старших Арканов в их последовательности и разгадывание истории, которую они рассказывают.

Как алхимическая Mutus Liber (которая, между прочим, появилась позже), Старшие Арканы можно рассматривать как безмолвный рисованный текст, представляющий собой типичные переживания, виды жизненного опыта, с которым человек сталкивается на извечном пути к самореализации. Каким образом и почему сия субъективная материя нашла себя в Таро, которая была и до сих пор остается по своей сути игральной колодой, является тайной, над которой ломают голову поколения ученых. Только один след от Старших Арканов остается в нашей современной игральной колоде: Джокер. Этот странный парень, ведущий такую уклончивую, неуловимо-уворачивающуюся жизнь в каждой колоде карт, является прямым потомком Старшего Аркана Таро, который называется Шут, с которым мы скоро познакомимся.

Существует множество разнообразных причудливых теорий относительно происхождения этого Шута и его двадцати-одного компаньона из Старших Арканов. В воображении некоторых эти карты видятся как тайные стадии инициации эзотерического египетского культа; другие же придерживаются мнения, имеющего большую историческую вероятность, что карты Старших Арканов родились в Западной Европе. Несколько уважаемых ученых, среди которых были А. Е. Уайт  и Генрих Зиммер, что Старшие Арканы были выдуманы альбигойцами, гностической сектой, появившейся в Провансе в 12 веке. Есть ощущение, что они, вероятно, тайно нарисовали Таро как завуалированное средство передачи идей, противоречащих официальной Церкви. Один современный писатель, Пол Хасон, рассматривает происхождение Таро как мнемонического средства, которое в основном использовалось в некромантии и колдовстве. Другая современная писательница, Гертруда Моакли, положила начало оригинальной теории эзотерического происхождения Таро, которые являлись просто переделанными иллюстрациями из книги сонетов к Лауре Петрарки. Эта книга называлась I Trionfi, заглавие это можно перевести и как Триумфы и как Старшие Арканы.

В сонетах Петрарки присутствует ряд аллегорических персонажей, каждый из которых боролся и с триумфом побеждал предшествовавшего ему. Этот мотив, один из популярных в Италии эпохи Возрождения, звучал во многих картинах того периода. Его также инсценировали в карнавальных шествиях, где эти аллегорические фигуры, искусно костюмированные, шествовали в дворцовых замках в декоративных колесницах в сопровождении конных рыцарей в полном обмундировании и при всех регалиях. От этих парадов, которые назывались каруселями, произошли наши современные карусели. На сегодняшней карусели, пока дети играют в смелых рыцарей, оседлавших красивых скакунов, их дедушки-бабушки могут насладиться более степенной поездкой в золотой колеснице.

На рисунке 2 изображена седьмая карта Таро, Колесница, как ее запечатлели в праздничной колоде пятнадцатого века, придуманной и выполненной художником Бонифацио Бембо для семьи Сфорза из Милана. Эти элегантные карты, часть из которых можно увидеть в библиотеке Пьерпонта Моргана в Нью-Йорке, нарисованы и раскрашены в ярких цветах на фоне узора из золотых ромбов на красном цвете с вкраплениями серебра. Можно напомнить, что триумфальный экипаж, подобный изображенному здесь, до сих пор является важной составляющей итальянских празднеств, и что восхитительный скачущий дух его лошадей всегда присутствует на параде в наших современных каруселях.

На самом деле, очень немного известно об истории карт Таро или о происхождении и эволюции обозначения мастей и символики двадцати одной карты Старших Арканов. И множество художественных гипотез  о зарождении карт и бесчисленные прочтения и перепрочтения, вдохновленные их изобразительным символизмом, подтверждают универсальное очарование карт Таро и демонстрируют их силу активизировать человеческое воображение. Для задач нашей работы особого значения не имеет, родились ли Арканы Таро от любви альбигойцев к богу или от страсти Петрарки к Лауре. По сути, их важность для нас заключается в том, что их рождение было вызвано очень реальной и трансформирующей человеческой эмоцией. Кажется очевидным, что эти старые карты были зачаты в глубоких недрах человеческого опыта, на самом глубинном уровне человеческой психики. Именно к этому уровню в нас самих они и будут обращаться.

В связи с тем, что цель этой книги – использовать Таро как средство соприкосновения с этим уровнем психики, мы выбрали в качестве основной колоды в нашей дискуссии Марсельское Таро, одну из самых старых по своему дизайну колод существующих сегодня. Игра в карты подвержена влиянию времени, «исходного» Таро больше не существует, а немногие крохи старинных колод, все еще хранящиеся в музеях, не совсем соответствуют выпускаемым сейчас. Поэтому ни одно из существующих на сегодняшний день Таро не может быть названо ни в одном из смыслов подлинным, аутентичным. Но Марсельская версия в целом сохраняет чувственный тон и стиль некоторых более ранних дизайнов.

Есть и другие причины выбора Марсельской колоды. Во-первых, ее дизайн переступает границы личного. Нет ни одного доказательства, например, что она была создана каким-то одним человеком, в отличие от большинства современных колод Таро. И, во-вторых (опять-таки в отличие от большинства современных колод Таро), Марсельская колода пришла к нам без сопроводительного поясняющего текста. Вместо этого она предлагает нам образную историю, песню без слов, которая может преследовать нас, как некий старый мотив, пробуждающий забытые воспоминания.

Иначе обстоит дело с современными колодами Таро, большинство из которых было разработано известными индивидами или группами, и многие из которых сопровождаются книгами, на чьих страницах авторы уже в словесной форме выдают глубокомысленные туманные идеи, которые они, возможно, представили в образах карт. Это относится, например, к картам и текстам, созданным А. Е. Уайтом, Алистером Кроули, "Zain” и Полом Фостером Кейсом.

И хотя текст, сопровождающий Таро в этих случаях, обычно представлен как поясняющий символы, изображенные на картах, конечное впечатление от этого  больше похоже на иллюстрированную книгу. Другими словами, получается, что карты Таро были созданы для иллюстрации определенных вербальных понятий, а не наоборот, что сначала  это сами карты стихийно возникли, порождая за собой текст. В результате этого персонажи и объекты, нарисованные на этих картах, по своему характеру кажутся больше аллегорическими, чем символическими; изображения выглядят больше иллюстрирующими вербальные понятия, чем предполагающими чувства и интуитивные проникновения, лежащие полностью за пределами слов.

Разница между колодой Таро, сопровождаемой текстом, и Марсельской колодой, которая не сопровождается ничем, очень трудно уловимая; но она важна с точки зрения нашего подхода к Таро. По-нашему мнению, это как разница между чтением иллюстрированной книги и посещением художественной галереи. И тот, и другой опыт имеют свою ценность, но следствия их различны. Иллюстрированная книга стимулирует интеллект и эмпатию, соединяя нас с мыслями и чувствами других. Художественная галерея стимулирует воображение, заставляя нас глубже проникать в нашу собственную креативность, и стимулирует нашу способность к амплификации и пониманию.

Еще одна сложность некоторых колод Таро состоит в том, что в нескольких из них картам Старших Арканов приписаны не имеющие к ним отношения символы, заимствованные из других систем, подразумевая наличие прямой корреляции, связи между Старшими Арканами и другими теологическими или философскими теориями. Например, в некоторых колодах каждому Старшему Аркану приписана одна из 22 букв еврейского алфавита, для того чтобы можно было символически соединить каждый Старший Аркан с одним путей Сефирот Каббалы.  Но не существует одного общего соглашения относительно того, какой букве еврейского алфавита соответствует та или иная карта Таро. Комментаторы также приписывают картам Таро алхимические, астрологические, розенкрейцеровские и другие символы. И среди этого тоже царствует беспорядок, как это видно в контрастирующих идеях Кейса, "Zain”, Папюса и Холла относительно этих вопросов.

Вследствие того, что весь символический материал рождается на том уровне человеческого опыта и переживания, общего для всего человечества в целом, безусловно, верно, что можно найти убедительные, обоснованные связи между некоторыми символами Таро и символами других систем. Но этот глубокий слой психики, для обозначения которого Юнг использовал термин бессознательное, по определению является не сознательным. Его образы произрастают не из нашего упорядоченного, организованного интеллекта, а скорее даже назло ему. Они не представляют себя логическими способами.

Каждая философская система является просто попыткой со стороны интеллекта логически упорядочить кажущийся хаос образов, всплывающих из бессознательного. Интеллектуальные категории представляют собой способы систематизации нашего опыта переживания этого невербального мира. Каждая является своего рода системой координат, наложенной, если угодно, на сырой, необработанный, неоформленный, неупорядоченный опыт переживания  нашей наиболее глубинной человеческой природы. Каждая из этих систем полезна, и в этом смысле, каждая является «истинной», но каждая уникальна. Рассматриваемые по отдельности, одна за другой, эти различные системы предоставляют нам удобные полочки для раскладывания нашего психического опыта. Но наложение этих многих координатных сеток друг на друга приведет к искажению их симметрии и уничтожит пользу от их применения.

Опасаясь в результате такого беспорядка потерять наш путь среди Старших Арканов, мы не делаем никаких попыток в этой книге связать символизм Таро с символизмом других дисциплин. В основном мы ограничим наше обсуждение Старшими Арканами, как они представлены в Марсельской колоде, пользуясь другими версиями карт только в тех случаях, когда они будут обогащать понимание их значения. Мы попытаемся, как это делал Юнг с символическим материалом, давать амплификации по аналогии, оставляя окончательное значение символа, как обычно, свободным и незавершенным, не ставя точку.

Определяя границы символа, Юнг часто подчеркивал разницу между символом и знаком. Знак, говорил он, указывая, выражая определенный объект или идею, может быть переведен, сформулирован словами (например, изображение белого кирпича на красном фоне обозначает тупик, а Х обозначает железнодорожный переезд). Символ представляет нечто, что не может быть представлено никаким другим способом, и чье значение превосходит все характеристики, определения и включает в себя многие кажущиеся противоположности (например, Сфинкс, Крест и пр.)

Изобразительные образы Старших Арканов рассказывают символическую историю. Как наши сновидения, они приходят к нам с уровня, расположенного за пределами достижения сознанием и далеко удаленного от нашего интеллектуального понимания. Поэтому, кажется уместным, относиться к этим персонажам Таро очень сходным образом, как если бы они появились перед нами в серии сновидений, рисуя далекую неизвестную страну, населенную странными созданиями. В работе с такими сновидениями исключительно личные ассоциации имеют ограниченную ценность. Мы можем лучше постичь их значение, смысл через аналогии с мифами, сказками, драмами, картинами, историческими событиями или любым другим материалом со сходными мотивами, которые универсально пробуждают группы чувств, интуиций, мыслей или ощущений.

В связи с тем, что символы, изображенные в Таро вездесущи и не имеют возраста, польза от подобных амплификаций не будет ограничиваться этой книгой. Фигуры Таро в разнообразных нарядах и масках всегда присутствуют в нашей жизни. Ночью они появляются в наших снах, мистифицируя и удивляя нас. Днем они вдохновляют нас на творческие поступки или играют шутки с нашими логичными планами. Мы надеемся, что материал, представленный здесь, поможет нам установить связь с нашими сновидениями, не только с теми, которые приходят к нам по ночам, но также  и с надеждами, чаяниями и мечтами наших дневных часов.